Сценарий литературного вечера,
            посвящённого М.А.Волошину

      « МОЛЮСЬ ЗА ТЕХ И ЗА ДРУГИХ ! »

                                                           РАЗРАБОТАЛА:
                                                                                     учитель-методист сош №6
                                                                                     г.Симферополя
                                                                                     Т.А.Жиленко

                                   2006\2007 уч. год

Цели:   познакомить учащихся с жизнью и творчеством русского поэта, жив-
           шего в Крыму, М.А.Волошина, показать мудрость этого всесторонне
           развитого человека, широту его души, высокий гуманизм, определив-
           ший нравственную позицию поэта, художника и философа, сумевшего
           в грозные годы гражданской войны встать над усобицей и защищать
           и «тех» и «других». Развивать творческие способности учащихся, их
           речевую и коммуникативную компетентность. Способствовать воспи-
           танию у школьников интереса к истории Крыма, к русской литературе.

Оборудование: оформленная сцена ( портрет Волошина, годы жизни, пла-
            каты с надписями «Крым  Киммерия  Коктебель», слова поэта: «Эти
            просторы священны уж тем, что однажды под вечер Пушкин на них
            посмотрел с корабля по дороге в Гурзуф!», «Усобица», «Россия рас-
            пятая», репродукция одной из картин М.Волошина; музыкальное
            сопровождение.

                                  Ход мероприятия
I Вступительное слово учителя:          в нашей школе стало традицией проводить литературные вечера, вот и сегодня  у нас  вечер, посвящённый жизни и творчеству
большого русского поэта  М.А.Волошина. Это ещё и крымский поэт, воспевший нашу маленькую родину и влюбивший в Крым и  Киммерию творческую интеллигенцию начала
20 века. Макс Волошин был не только талантливым поэтом, прозаиком, критиком, худож-
ником, но и замечательным другом, сыном, просто человеком, человеком мира. Ему при-
шлось пережить страшные по жестокости годы гражданской войны. О его страданиях,
душевной боли мы можем прочитать в лекциях, обращённых к людям, «Россия распятая».
Максимилиан Волошин  в эти годы сумел подняться над усобицей и защищать страдаю-
щих. Перед белыми он защищал красных, перед красными белых и «молился за тех и за
других». Я надеюсь, что после нашего вечера  многим из вас захочется побывать в Коктебеле, в Доме-музее Максимилиана Александровича Волошина и вы откроете для
себя ещё одну страничку в истории литературного Крыма, нашей маленькой, но такой
чудесной родины.
           ПЕРВАЯ СТРАНИЧКА :  « ПОЭТИЧЕСКИЙ КОЛУМБ КИММЕРИИ»
I Ведущий: Серебряный век зажёг на небосклоне мировой и русской поэзии  немало   ярких звёзд. Среди них и Максимилиан Александрович Волошин—поэт, художник, литературный и художественный критик, философ. Кто лучше всего расскажет нам о нём, кроме его самого. В автобиографии, которую поэт написал в 1925 году, он разделил свою жизнь на семилетья : « Сейчас мне идёт сорок девятый год. Я доживаю седьмое семилетье жизни, которая правильно располагается по этим циклам».

II Ведущий:       Первое семилетье—детство (1877 — 1884) Родился в Киеве 16 мая 1877 года в Духов день. Отец Александр Максимович Кириенко — Волошин был юристом, его предки — казаки из Запорожья. Мать Елена Оттобальдовна —из немцев, обрусевших с 18 века. Первые детские впечатления: Таганрог, Севастополь, с 4 до 16 лет—Москва. С 5 лет постоянные спутники жизни — книги: Пушкин, Лермонтов и Некрасов, Гоголь и Достоев-
ский,  немногим позже—Байрон и Эдгар По.

III Ведущий:       Второе и третье семилетье—отрочество и юность до 1898 года.
Книги. Взрослые. Домашние звери. Сверстников мало. Конец отрочества отравлен гимна-
зией. Тоска и отвращение ко всему, что в гимназии и от гимназии. 1893 год. Судьба не-
ожиданно приводит меня в Коктебель. Историческая насыщенность Киммерии и строгий
пейзаж Коктебеля воспитывают дух и мысль. Феодосийская гимназия —получаю первую
прививку « славы»: возникает требовательность к себе.

IV Ведущий:      Четвёртое семилетье — годы странствий 1898 —1905
Максимилиана  Волошина можно смело назвать человеком мира: столько дорог прошагал он по просторам земли. «За гроши пешком прошёл я почти всю Европу. В эти годы — я только впитывающая губка, я весь—глаза, весь—уши, странствую по странам, музеям, библиотекам: Рим, Испания, Корсика, Сардиния, Лувр, Ватикан… Учусь всему: художест-
венной форме — у Франции, чувству красок — у Парижа, логике— у готических соборов, прозе — у Флобера, стиху — у Готье».

I Ведущий:         Пятое семилетье—этапы блуждания духа, Волошин определил их 1905-
1921 годами: буддизм, католичество, магия, масонство, оккультизм, теософия.

II Ведущий:            Шестое семилетье—война 1912—1917 годы.
Москва, Петербург, воюющая Европа. 1915 год—Париж, пишу книгу стихов о войне.
Возвращение через Англию и Норвегию в Россию. Вернувшись весной 1917  в Крым, я уже более не покидаю его. Ни от кого не спасаюсь, никуда не эмигрирую — все волны
гражданской войны и смены правительства проходят над моей головой.

III Ведущий:           Седьмое семилетье—революция. Ни война, ни революция меня не испугали…, я их ожидал давно и в формах, более жестоких. 19-й год толкнул меня к борьбе с террором, независимо от его окраски. Из самых глубоких кругов преисподней Террора и Голода я вынес свою веру в человека… Темой моей является Россия во всём её
историческом единстве… , у меня есть стихи о революции, которые одинаково нравились
и красным, и белым. Свой дом я превратил в приют для писателей и художников.

IV Ведущий:    На этом заканчивается автобиография Волошина. Ещё восемь лет отмерено ему судьбой до 11 августа 1932 года. По-прежнему—Коктебель, странствия по
Киммерии, находки, открытия, стихи, акварели, друзья, дух творчества в доме поэта.
ЧТО   КОКТЕБЕЛЬ   БЕЗ   ВОЛОШИНА   И   ВОЛОШИН   БЕЗ   КОКТЕБЕЛЯ ?

I Ведущий: Мы живём в Крыму и знаем, что такое Коктебель, но что же такое Киммерия?
Сам Максимилиан Александрович дал ответ на этот вопрос. «киммерией я называю восточную область Крыма от древнего Сурожа(Судака)  до Босфора Киммерийского (Кер-
ченского пролива). Название происходит от древних насельников этого края—киммерий-
цев.
II Ведущий:        Киммерия не сразу вошла в сердце Волошина. «Я не являюсь уроженцем
по рождению, а только по усыновлению»,—писал поэт. Ему понадобилось много лет блужданий по берегам Средиземного моря, чтобы понять красоту и единственность Коктебеля.
III Ведущий:            Солнце жаром палит, раскаляя гранит,
                                  И ни облачка на небосклоне.
                                  Все деревья стоят, и листы не шуршат,
                                  И не движется ветер на воле.
                                  Тихо плещет волна, будто неги полна,
                                  И гуляет себе на просторе.
                                  И без меры в длину, без конца в ширину
                                  Расстилается Чёрное море.
IV Ведущий: За любовь и преданность Киммерии природа наградила поэта изумительным подарком: на уходящей в море скале Кок—Кая «судьбой и ветрами» иссечён профиль человека, удивительно напоминающий Волошина. Вот как сам поэт сказал об этом:
                Его полынь хмельна моей тоской,
                Мой стих поёт в строфах его прилива,
                И на скале, замкнувшей зыбь залива,
                Судьбой и ветрами изваян профиль мой.
Послушайте стихи Максимилиана Волошина о Киммерии.

Чтецы выходят и читают стихи.
Первый чтец:           Равнина вод колышется широко,
                                  Обведена серебряной каймой.
                                  Мутится мыс, зубчатою стеной
                                  Ступив на зыбь расплавленного  тока.
                                                    Туманный день раскрыл златое око,
                                                    И бледный луч, расплесканный волной,
                                                    Скользит, дробясь над мутной  глубиной,—
                                                    То колос дня от пажитей востока.
                                  В волокнах льна златится бледный круг
                                  Жемчужных туч, и солнце, как паук,
                                  Дрожит в сетях алмазной паутины.
                                                    Вверх обрати ладони тонких рук—
                                                    К истоку дня! Стань лилией долины,
                                                    Стань стеблем ржи, дитя огня и глины!
Второй чтец:
                                  Как в раковине малой—Океана  Великое дыхание гудит,
                                  Как плоть её мерцает и горит Отливами и серебром тумана,
                                  А выгибы её повторены   В движении и завитке волны,—
                                  Так вся душа моя в твоих заливах, О, Киммерии тёмная страна,
                                  Заключена и преображена.
Третий чтец:
                   Моя земля хранит покой,  Как лик иконы измождённой.
                   Здесь каждый след сожжён тоской  Здесь каждый холм—порыв стеснённый.
                                     Я вновь пришёл—к твоим ногам Сложить дары своей печали,
                                     Бродить по горьким берегам И вопрошать морские дали.
                  Всё так же пуст Эвксинский  понт И так же рдян закат суровый,
                  И виден тот же горизонт, Текучий, гулкий и лиловый.
Четвёртый чтец:
          Фиалки волн и гиацинты пены Цветут на взморье около камней.
          Цветами пахнет соль… Один из дней,Когда не жаждет сердце перемены
          И не торопит преходящий миг, Но пьёт так жадно златокудрый лик
         Янтарных солнц, просвеченных сквозь просинь. Такие дни под старость дарит осень…
Пятый чтец : «Отливают волны розовым глянцем…»
Шестой чтец:  «Светло-зелёное море с синими полосами…»

I Ведущий: Что Коктебель без Волошина и Волошин без Коктебеля!
                     Здесь сказка в сказку вплетена, здесь в песне — песня верно спета,--
                     И навсегда обручена с душой земли душа поэта! ( С.Дурылин 17.08.1926

                         ВТОРАЯ СТРАНИЧКА :  «В ДОМЕ ПОЭТА»
II Ведущий: Чувство нерасторжимой общности с Киммерией окончательно сложилось у
                     Волошина в 1903 году. Тогда на берегу Коктебельской бухты он построил
                     небольшую дачу, которая в течение десятилетия превратилась в Дом поэта—
                     гостеприимный приют для людей искусства и науки.

III Ведущий: При жизни хозяина в нём побывало много людей, чьи имена и дела стали
                      гордостью русской культуры 20 века. В Доме поэта гостили писатели: Горь-
                     кий, .Пришвин, Тренёв, конструктор Сергей Королёв, художники
                     Петров-Водкин, Бенуа, Богаевский; подолгу жили, работали и творили писа-
                     тели: Алексей Толстой, Михаил Булгаков, Корней Чуковский, поэты: Мари-
                     на Цветаева, Николай Гумилёв, Андрей Белый, Валерий Брюсов, Бальмонт и
                     Мандельштам, и ещё многие и многие другие.

IV Ведущий: Всех этих деятелей культуры привлекали не только библейские холмы Кок-
                     тебеля, не только сказочно-прекрасный Кара-Даг, поражающий своим вели-
                     чием, не только ласковое море и берег, усыпанный яшмой, сердоликом и хал-
                     цедоном, но, прежде всего, Волошин — поэтический колумб Киммерии, чело-
                     век больших знаний, сердечной теплоты и огромного сердца.

I Ведущий: В Доме поэта всегда царила творческая атмосфера. До обеда все работали, а
                    вечерами собирались в мастерской или на вышке дома, читали написанное,
                    обсуждали стихи, картины, спорили об искусстве, устраивали литературные
                    конкурсы, дурачились, называя себя обормотами, а затем шли на берег моря
                    слушать музыку волн.

II Ведущий: В 1924 году В.Брюсов писал:«Сейчас в России нет нигде такого сосредото-
                      чия интересных людей». Коктебель называли «Киммерийскими Афинами». 
                      Незадолго до смерти Макс Волошин завещал свой Дом советским писателям, 
                      а сейчас это Дом-музей поэта.

Чтение стихотворения М.Волошина «Дом поэта»
                                  Дверь отперта. Переступи порог.
                                  Мой дом открыт навстречу всех дорог.
                                  В прохладных кельях, беленных извёсткой,
                                  Вздыхает ветр, живёт глухой раскат
                                  Волны, взмываюшей на берег плоский,
                                  Полынный дух и жёсткий треск цикад.
                                                     А за окном расплавленное море
                                                      Горит парчой в лазоревом просторе.
                                                      Окрестные холмы вызорены
                                                      Колючим солнцем. Серебро полыни
                                                      На шиферных окалинах пустыни
                                                      Торчит вихром косматой седины…
                                  Войди, мой гость, стряхни житейский прах
                                  И плесень дум у моего порога…
                                  Со дна веков тебя приветит строго
                                  Огромный лик царицы Таитах…
                                                       Будь прост, как ветр, неистощим, как море,
                                                       И памятью насыщен, как земля.
                                                       Люби далёкий парус корабля
                                                       И песню волн, шумящих на просторе.
                                                       Весь трепет жизни всех веков и рас
                                                       Живёт в тебе. Всегда. Теперь. Сейчас.

ДАВАЙТЕ И МЫ ПЕРЕСТУПИМ ПОРОГ ДОМА ПОЭТА.

Исценировка «В Доме Волошина». Гости пьют чай, исполняют романс и вспоминают
                                                             о хозяине этого Дома.
ЕЛЕНА   ОТТОБАЛЬДОВНА  —  МАТЬ   ПОЭТА:
   Я Елена Оттобальдовна Кириенко-Волошина, урождённая Глазер—хозяйка Дома поэта.
Мой муж Александр Максимович Кириенко-Волошин умер, когда Максу было 4 года. Всю свою жизнь я посвятила сыну: жила его жизнью, радовалась его радостями и печали-
лась вместе с ним. Наш дом в Коктебеле всегда был полон гостей, милых «обормотов». Я любила их всех, была другом друзей Максимилиана. А они называли меня Пра, от слова праматерь. Вот как описала меня Марина Цветаева: « Мама: седые, отброшенные назад волосы, орлиный профиль с голубым глазом, белый, серебром шитый длинный кафтан,
синие, по щиколотку, шаровары, казанские сапоги… Первое впечатление—осанка. Цар-
ственность осанки. Двинется—рублём подарит…»
  Макс был внимательным, заботливым и нежным сыном, ухаживал за мной, когда я слегла и умирала, очень страдал. Но не будем о грустном, вот шуточное стихотворение обо мне. Оно называется «Пра».
                   Я Пра из Прей. Вся жизнь моя есть пря.
                   Я, неусыпная, слежу за домом.
                   Оглушена немолкнувшим содомом,
                   Кормлю стада голодного зверья.
                   Мечась весь день, и жаря, и варя,
                   Варюсь сама в котле, давно знакомом…
                   Варить борщи и ставить самовары—
                   Мне, тридцать лет носящей шаровары,
                   И клясть кухарок?—  Нет! Благодарю!
                   Когда же все пред Прою распростёрты,
                   Откинув гриву, гордо я курю,
                   Стряхая пепл на рыжие ботфорты.

ВХОДИТ ГОСТЬ С ГИТАРОЙ, ЕГО ПРИВЕТСТВУЮТ, ЗВУЧИТ РОМАНС
«Белой акации гроздья душистые»

МАКС  ВОЛОШИН  и  МАРИНА   ЦВЕТАЕВА:
  Я Марина Цветаева, marina— по латыни значит «морская». С Максом нас связывали особые отношения, я очень многим обязана ему. В 1910 году ещё гимназисткой я выпустила свой первый сборник стихов «Вечерний альбом». Хорошо о нём отозвались Брюсов, Гумилев и Волошин. Макс даже пришёл ко мне в гости:
МАРИНА: Звонок. Открываю. На пороге цилиндр. Из-под цилиндра безмерное лицо в
                  Оправе вьющейся бороды.
ВОЛОШИН: Можно видеть Марину Цветаеву?
МАРИНА: Это я.
ВОЛОШИН: А я Макс Волошин. К Вам можно? Вы читали мою статью о Вас? Нет?
                       Я так и думал и потому Вам её принёс.
МАРИНА: Завязалась беседа о том, что люблю, как люблю, что пишу — полная отдача
                   другому, внимание, проникновение, глаз не сводя с лица и души другого…
                   Сидим в кабинете отца, гадаем, из гаданья запомнила лишь это:
ВОЛОШИН: Когда вы любите человека, вам всегда хочется, чтобы он ушёл, чтобы о нём
                     помечтать. Ушёл подальше, чтобы помечтать подольше.
                     Кстати, я должен  идти.
МАРИНА: Как? Уже?
ВОЛОШИН: Мы пробеседовали уже 5 часов. Я пришёл в 2, а сейчас 7. Я скоро опять
                       приду, до свидания, спасибо Вам.
                           К Вам душа так радостно влекома! О, какая веет благодать
                           От страниц «Вечернего альбома»!(Почему «альбом», а не «тетрадь»?)
                           Кто Вам дал такую ясность красок?  Кто Вам дал такую точность слов?
Смелость всё сказать: от детских ласок До весенних новолунных снов?
Ваша книга—это весть « оттуда», Утренняя благостная весть.
Я давно уж не приемлю чуда, Но как сладко слышать: «Чудо — есть!»
МАРИНА: А 5 мая я впервые вступила на коктебельскую землю перед самым Максиным
                   домом, из которого уже огромными прыжками, по белой внешней лестнице,
                  нёсся мне навстречу совершенно новый, неузнаваемый Макс. Там, в Коктебеле,
                   я познакомилась с Верой, Елизаветой и Сергеем Эфронами, а через год Сергей
                   стал моим мужем. Он был красивый, грустный, с поразительно огромными
                   глазами. Я стала собирать камешки на берегу, Сергей помогал мне. Я загадала:
                   если он найдёт сердолик и подарит мне, я выйду за него замуж! Он нашёл сер-
                   долик и вложил мне в ладонь. Это был розовый, изнутри освещённый камень.
                   Я хранила его всю жизнь.
                       В 1932 году я узнала о смерти Макса, не хотелось в это верить. Очерк о нём
                    я назвала «Живое о живом».
                           Над вороным утёсом— Белой зари рукав.
                           Ногу уже с заном  Бега—с трудом вкопав
                           В землю, смеясь, что первой Встала  в зари венце,—
                           Макс,— мне было так верно Ждать на твоём крыльце.
                           Свет—до чего мне вольно  Было в обхвате двух
                           Рук твоих. В первых встречных  Царстве — и сам суди,
                           Макс, до чего мне вечно  Было в твоей груди!                            ( 28.10.1932)

МАРГАРИТА САБАШНИКОВА
  Мне Макс Волошин посвятил много стихов. Он любил меня, художницу Маргариту
Сабашникову. Мы встретились в Москве, в картинной галерее Щукина: плотная фигура,
львиная грива волос, плащ и широченные поля остроконечной шляпы. Глаза глядят по-доброму, даже по-детски. Радостность била в нём ключом, обо всём он судил необычно, по-своему. А знал необычайно много, всюду чувствовал себя своим человеком. Сначала
меня поражала его терпимость, потом я поняла, что за этим кроется высокая зрелость
души. Я думала, что постоянный интерес ко мне Макса—это дружба, оказалось—любовь.
12 апреля 1906 года я стала его женой. Мне было немного страшно: что могу я ему дать?
Сможем ли мы всегда быть вместе?... Не смогли. Расставанье было мучительным для меня
и для него.

МАРИЯ ЗАБОЛОЦКАЯ
Я, Заболоцкая Мария Степановна, в замужестве Волошина. К великому моему счастью, я
встретила этого человека. Мы дружили с его мамой, я часто навещала Елену Оттобальдовну, Пра, как все гости звали её, от слова праматерь. В 1923 году она тяжело заболела и, слабая, задыхающаяся, лежала, не вставая. Жизнь утекала на глазах с каждым днём. Макс был очень внимателен к матери, и я помогала ему во всём. Я была с ним в трудные для него дни, когда он потерял горячо любимую мать. Я осталась с ним до конца.
Макс считал мою любовь к нему огромным счастьем и даже написал об этом Маргарите Сабашниковой, своей первой жене. После смерти Максимилиана я сберегала память о нём. И в 30-е годы, когда его имя было под запретом, стихи не печатались, а картины хранились в запасниках, и в дни фашистской оккупации Крыма. Я переписывалась с его
Друзьями, собирала и хранила вещи и рукописи, мечтала о его музее, ждала …                             И дождалась: в последний год моей жизни, в 1976 году, в Коктебеле был открыт Дом-музей Волошина.

ХУДОЖНИК БОГАЕВСКИЙ
Я художник Константин Фёдорович Богаевский—близкий друг Максимилиана Волошина
Я тоже люблю Крым, рисую Киммерию и живу судьбой этой земли, потому что родился
здесь, в Феодосии, под стенами старых башен генуэзского Кремля. Слава Айвазовского
переполняла Феодосию, это была атмосфера, которою я дышал с детства. Любовь к Ким-
мери и живопись сроднили нас с Максом. Он говорил, что я оказал большое влияние на
него, как акварелиста. Моими рисунками иллюстрирован сборник стихов Волошина «Сти-
хотворения 1900—1910». Мне он посвятил сборник стихов «Киммерийские сумерки».
Особенно дорого было первое стихотворение, которое в автографе имело название «Звезда Полынь»—так  называлась моя картина, написанная на сюжет Апокалипсиса.
                        Костёр мой догорал на берегу пустыни.
                        Шуршали шелесты струистого стекла,
                        И горная душа тоскующей полыни
                        В истомной мгле качалась и текла.
                        В гранитах скал – надломленные крылья.
                        Под бременем холмов – изогнутый хребет.
                        Земли отверженной – застывшие усилья.
                        Уста праматери, которым слова нет!
                        Я сам – уста твои, безгласные как камень!
                        Я тоже изнемог в оковах немоты.   
                        Я – свет потухших солнц, я слов застывший пламень,
                        Незрячий и немой, бескрылый, как и ты.
                        О мать-невольница! На грудь твоей пустыни
                  Склоняюсь я в полночной тишине…
                        И горький дым костра, и горький дух полыни,
                        И горечь волн – останутся во мне.
Я останусь со своей родиной до конца, до рокового 1943 года, когда и погибну загадочно и трагически в годы фашистской оккупации Феодосии.

ЕКАТЕРИНА БАЛЬМОНТ
Я Екатерина Александровна Бальмонт – известная переводчица, жена прославленного поэта Константина Бальмонта. Максимилиана Волошина я знала ещё по Парижу. Когда он
приехал в Москву, мы встретились с ним в картинной галерее Щукина, где он и познакомился с моей племянницей Маргаритой Сабашниковой. Я радовалась их свадьбе с—горечью восприняла известие о разрыве их отношений. Летом 1908 года Макс вернулся в Париж, уже один. Я знала, что он переживал очень тяжёлое для него время, но
никто ничего не замечал, так как он был весел и внимателен к другим, как всегда. Вообще,
я никогда не видела человека более ровного в отношениях с людьми. После нескольких лет разлуки Макс встречал Бальмонта и меня так, как будто мы виделись вчера. Поссорить
его с кем-нибудь было мудрено, я думаю—просто невозможно. На него не действовали ни
наговоры, ни интриги. Сплетен он не терпел, и при нём они умолкали сами собой…

АНДРЕЙ  БЕЛЫЙ
Я Андрей Белый—известный поэт, прозаик, теоретик символизма. Мне тоже нравилось бывать у Макса. Волошин умел объединять самых разных людей, самые противоречивые
устремления. Был вдохновителем мудрого отдыха, обогащающего и творчество, и познание. Мы являлись к нему москвичами, ленинградцами, харьковчанами, а уезжали
Патриотами Коктебеля.

Под музыку присоединяется к группе гостей. Вперёд выходит мать Волошина и говорит:
А СЕЙЧАС ВСЕ К МОРЮ, К МОРЮ!!

Слышен плеск волн, звучит медленная мелодия, выходят девушки и танцуют.
ТАНЕЦ.

                  ТРЕТЬЯ СТРАНИЧКА : « РОССИЯ РАСПЯТАЯ»
I Ведущий:      Революцию и гражданскую войну Максимилиан Волошин встретил и пережил в Коктебеле. Об этом времени в истории России так написал Александр Блок:
                             Рождённые в года глухие
                             Пути не помнят своего.
                             Мы, дети страшных лет России,
                             Забыть не в силах ничего…
                             Испепеляющие годы...
II Ведущий:                  Волошин всем сердцем принял и прочувствовал трагедию русской
                     революции. В автобиографии он называл себя  писателем вне литературы, в
                     годы усобицы он оставался человеком вне политики. «Россия распятая» —это
                     цикл лекций, обращённых к современникам. В 1918 году он читал их в Сева-
                     стополе, в 1919 и 1920—в Одессе, Екатеринодаре, Ростове-на-Дону, в Крыму,
                     занятом Врангелем.

III Ведущий: В результате добровольческая разведка белых грозилась его повесить.
                      С установлением же Советской власти в Крыму текст лекции стал порохо-
                      вым зарядом и для красных. Но Волошин был готов жизнью ответить за
                      свои убеждения.

IV Ведущий: Он не был ни на стороне красных, ни на стороне белых, сумел духовно   
                       подняться над распрей и гордился тем, что у него были стихи, которые
                       одинаково нравились и красным, и белым. «Эти явления—моя литературная
                       гордость, —писал Волошин,—они свидетельствуют, что в моменты высшего
                       разлада мне удавалось, говоря о самом  спорном, находить такие слова и
                       такую перспективу, что её принимали и те, и другие».

I Ведущий:                   В те дни мой дом—слепой и запустелый—
                                      Хранил права убежища, как храм,
                                      И растворялся только беглецам,
                                      Скрывавшимся от петли и расстрела.
                                      И красный вождь, и белый офицер,
                                      Фанатики непримиримых вер—
                                      Искали здесь, под кровлею поэта,
                                      Убежища, защиты и совета.
                                      Я ж делал всё, чтоб братьям помешать
                                      Себя губить, друг друга истреблять,
                                       И сам читал — в одном столбце с другими—
                                       В кровавых списках собственное имя.

II Ведущий: Может быть, сегодня не нужно говорить о страшных страницах истории?
                     Может, лучше всё забыть и думать о светлом будущем? Нет!  Нет! И нет!
                     Людям сегодняшним необходимо заглянуть в развёрстую бездну гражданской
                     войны, бессмысленно жестокой и кровавой усобицы. Заглянуть в эту бездну,
                     ужаснуться и отпрянуть, чтобы никогда более не приближаться даже к краю
                     её. Именно ради этого писал Волошин свои стихи. Это урок всем нам живу-
                     щим сегодня.

III Ведущий:        Расплясались, разгулялись бесы По России вдоль и поперёк.
                               Рвёт и кружит снежные завесы Выстуженный северо-восток.
                               Ветер обнажённых плоскогорий, Ветер тундр, полесий и поморий,
                            Чёрный ветер ледяных равнин,  Ветер смут, побоищ и погромов,
                            Медных зорь, багровых окоёмов, Красных туч и пламенных годин.
                            Этот ветер был нам верным другом  На распутье всех лихих дорог.
                            Сотни лет мы шли навстречу вьюгам. С юга вдаль на северовосток.
                            Вейте, вейте, снежные стихии, Заметая древние гроба:
                            В этом ветре вся судьба России—Страшная, безумная судьба.
Инсценировка: красные и белые. Сначала одни выходят на сцену, читают стихи о своём  времени, поют песню.
КРАСНЫЕ: входят с песней, маршем.
                                         КРАСНАЯ АРМИЯ ВСЕХ СИЛЬНЕЙ             
                             I куплет                                                                   
                                            Белая армия, чёрный барон                                       
                                            Снова готовят нам царский трон.                             
                                            Но от тайги до британских морей                             
                                            Красная армия всех сильней .
                             Припев:                     Так пусть же Красная                                             
                                                                 Сжимает властно                                                     
                                                                 Свой штык мозолистой рукой,                               
                                                                 И все должны мы                                                     
                                                                 Неудержимо                                                               
                                                                 Идти в последний смертный бой!                             
                           II куплет                                                                       
                                            Красная Армия, марш вперёд!                                   
                                            Реввоенсовет нас в бой зовёт .
                                            Ведь от тайги до британских морей                           
                                            Красная Армия всех сильней .
                           Припев:                                                                         
                           III куплет                                                                   
                                            Мы раздуваем пожар мировой,                                 
                                            Церкви и тюрьмы сравняем с землёй
                                            Ведь от тайги до британских морей                         
                                            Красная Армия всех сильней.   
Затем посередине становятся чтецы: 
I ЧТЕЦ:                           «Красная Пасха»
                         Зимою вдоль дорог валялись трупы
                         Людей и лошадей, и стаи псов                             
                     Въедались им в живот и рвали мясо,
                         Восточный ветер выл в разбитых окнах,
                         А по ночам стучали пулемёты,
                         Свистя, как бич , по мясу обнажённых
                         Мужских и женских тел.Весна пришла
                         Зловещая, голодная, больная.
                         Глядело солнце в мир незрячим оком.
                         Из зрячих чресл рождались недоноски,
                         Безрукие, безглазые… Не грязь,
                         А сукровица ползла по скатам.
II ЧТЕЦ:          Под талым снегом обнажались кости,
                         Подснежники мерцали, точно свечи,
                         Фиалки пахли гнилью, ландыш—тленьем,
                         Стволы дерев, обглоданных конями
                         Голодными, торчали непристойно,
                         Как ноги трупов. Листья и трава
                         Казались красными, а зелень злаков
                        Была опалена огнём и гноем.
                        Лицо природы искажалось гневом и ужасом.
III ЧТЕЦ:        А души вырванных насильственно из жизни вились в ветре,
                         Носились по дорогам в пыльных вихрях,
                         Безумили живых могильным хмелем…
                         Зима была в тот год Страстной неделей,
                          И красный май слился с кровавой Пасхой.
                          Но в ту весну Христос не воскресал.
IV ЧТЕЦ:                            « Голод»
                          Хлеб от земли, а голод от людей:
                          Засеяли расстрелянными; всходы
                          Могильными крестами проросли:
                          Земля иных побегов не взрастила.
                          Снедь прятали, скупали, отымали,
                          Налоги брали хлебом, отбирали
                          Домашний скот, посевное зерно:
                          Крестьяне сеять выезжали ночью…
V ЧТЕЦ:           ………..         На рынке торговали
                          Дешёвым студнем, тошной колбасой.
                          Баранина была в продаже — триста,
                          А человечина по сорока.
                          Душа была давно дешевле мяса.
                          И матери, зарезавши детей,
                          Засаливали впрок. «Сама родила—
                          Сама и съем. Ещё других рожу…»
VI ЧТЕЦ:         Когда ж сквозь зимний сумрак закурилась
                         Над человечьим гноищем весна,
                         И пламя побежало языками
                         Вширь по полям и ввысь по голым прутьям,
                         Благоуханье показалось оскорбленьем,
                         Луч солнца — издевательством. Цветы — кощунством.

КРАСНЫХ СМЕНЯЮТ БЕЛЫЕ, ИСПОЛНЯЮТ ПЕСНЮ «Степь, прошитая пулями», читают стихи.
I ЧТЕЦ:                                  «Мир»
                          С Россией кончено… На последях
                          Её мы прогалдели, проболтали,
                          Пролузгали, пропили, проплевали,
                          Замызгали на грязных площадях,
                          Распродали на улицах: не надо ль
                          Кому земли, республик, да свобод,
                          Гражданских прав? И родину народ
                          Сам выволок на гноище, как падаль.
                          О, Господи, разверзни, расточи,
                          Пошли на нас огнь, язвы и бичи,
                          Германцев с запада, монгол с востока,
                          Отдай нас в рабство вновь и навсегда,
                          Чтоб искупить смиренно и глубоко
                           Иудин грех до Страшного Суда!
                                      «Потомкам»
II ЧТЕЦ:            Кто передаст потомкам нашу повесть?
                           Ни записи, ни мысли, ни слова
                           К ним не дойдут: все знаки слижет хлам
                        И выест кровь слепые письмена.
                        Но, может быть, благоговейно память
                        Случайно стих изустно сохранит.
                        Никто из вас не ведал то, что мы
                        Изжили до конца, вкусили полной мерой:
III ЧТЕЦ:        Свидетели великого распада,
                         Мы видели безумье целых рас,
                         Крушенье царств, косматые светила,
                         Прообразы последнего суда.
                         Мы пережили Илиады войн
                         И Апокалипсисы революций.
IV ЧТЕЦ:         Далёкие потомки наши, знайте,
                         Что если вы живёте во Вселенной,
                         Где каждая частица вещества
                         С другою слита жертвенной любовью,
                         И человечеством преодолён
                         Закон необходимости и смерти,
                         То в этом мире есть и наша доля!
                                       «Заклятие»
III ВЕДУЩИЙ:  Из крови, пролитой в боях,
                             Из праха обращённых в прах,
                             Из мук казнённых поколений,
                             Из душ, крестившихся в крови,
                             Из ненавидящей любви,
                             Из преступлений, изступлений—
                             Возникнет праведная Русь.
                             Я за неё одну молюсь
                             И верю замыслам предвечным…!
НА СЦЕНЕ ПОЯВЛЯЮТСЯ КРАСНЫЕ, ОБЕ ГРУППЫ ЗАМИРАЮТ, ВЫХОДЯТ
ВЕДУЩИЕ ДЛЯ  ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЙ СЦЕНЫ ЭТОЙ СТРАНИЧКИ, ОНИ ЧИТАЮТ ТРОЁМ ПО СТРОФЕ СТИХОТВОРЕНИЕ М. ВОЛОШИНА «Граждан-
ская война»
I Ведущий:           Одни восстали из подполий,
                                Из ссылок, фабрик, рудников,
                                Отравленные тёмной волей
                                 И горьким дымом городов.
II Ведущий:            Другие из рядов военных,
                                 Дворянских разорённых гнёзд,
                                 Где проводили на погост
                                 Отцов и братьев убиенных.
I Ведущий:              В одних доселе не потух
                                 Хмель незапамятных пожаров,
                                 И жив разбойный древний дух
                                 И Разиных, и Кудеяров.
II Ведущий:             В других—лишённых всех корней—
                                  Тлетворный дух столицы Невской,
                                  Толстой и Чехов, Достоевский—
                                  Надрыв и смута наших дней.
I Ведущий:               Одни возносят на плакатах свой бред о буржуазном зле,
                                  О светлых пролетариатах, мещанском рае на земле.
II Ведущий:             В других весь цвет, вся гниль империй,
                                 Всё золото, весь тлен идей,
                                 Блеск всех великих фетишей
                                 И всех научных суеверий.
III Ведущий:           В тех и других война вдохнула
                                 Гнев, жадность, мрачный гнев разгула, …
                                 И не смолкает грохот битв
                                 По всем просторам южной степи
                                 Средь золотых великолепий
                                 Конями вытоптанных жнив.
                                 И здесь и там между рядами
                                 Звучит один и тот же глас:
                                 «Кто не за нас, тот против нас!
                                  Нет безразличных! Правда—с нами !»
                                  А я стою один меж них
                                  В ревущем пламени и дыме
                                  И всеми силами моими
                                  Молюсь за тех и за других.

Звучат аккорды песни «Русское поле», на сцену выходят все участники вечера.
Исполняется финальная песня «Русское поле»
                         
Русское поле                                                                             

сл.Инна.Гофф           муз.Ян Френкель
I куплет
Поле, русское поле...
Светит луна или падает снег -
Счастьем и болью вместе с тобою,
Hет, не забыть тебя сердцу вовек!
Русское поле, русское поле...
Сколько дорог прошагать мне пришлось!
Ты моя юность, ты моя воля,
То, что сбылось, то, что в жизни сбылось.
Припев:
Hе сравнятся с тобой
Ни леса, ни моря,
Ты со мной, мое поле,
Студит ветер висок.
Здесь Отчизна моя,
И скажу, не тая:
- Здравствуй, русское поле,
Я твой тонкий колосок.
II куплет
Поле, русское поле...
Пусть я давно человек городской,
Запах полыни, вешние ливни
Вдруг обожгут меня прежней тоской.
Русское поле, русское поле...
Я, как и ты, ожиданьем живу,
Верю молчанью, как обещанью,
Пасмурным днем вижу я синеву.